Копье. Гробница - Страница 184

К оглавлению

184

Квинн-Риц медленно спустил ноги с невысокого помоста. И тут же замер на месте, услышав тихий смех где-то совсем рядом.

В ту же секунду стены опять засветились, но теперь уже на них было не три рельефные карты — на каждом экране помещалось четкое изображение какой-нибудь местности. Цвета смешивались между собой, границы расплывались. Голубые, коричневые, зеленые пятна мелькали то тут, то там, непрерывно перемещаясь по комнате с возрастающей скоростью, словно влекомые мощным потоком. И вот уже все это фантастическое зрелище уже напоминала калейдоскоп красок, ежесекундно порождающий новые причудливые и пестрые узоры; картинки сменяли одна другую, сливались в общем стремительном движении, темп которого все убыстрялся, так что в конце концов стало совершенно невозможно различить там какие-нибудь формы и неправильные очертания гор, рек и озер; все слилось в одну бесцветную светлую ленту, кружащуюся по комнате с невообразимой быстротой…

И на залитых белым светом стенах комнаты стали появляться странные существа. Это были пресмыкающиеся. Они были похожи на огромных тараканов. Черные, блестящие, покрытые тонким глянцевитым панцирем. Их конечности, по три с каждой стороны продолговатого, защищенного панцирем тела, были удивительно похожи на человеческие. Только темные, и покрытые чешуйчатыми пластинками.

Они вылезали из стен — извиваясь, проникали через твердый материал, с такой легкостью, словно пробирались сквозь полужидкую субстанцию, — и падали на пол в темных углах, в тени, где лишь редкие скользящие лучи отражались на блестящей поверхности их спинок. Затем поползли к помосту, где сидел Квинн-Риц.

Вице-президент корпорации передвинулся на самую середину платформы. Он пытался убедить себя, в том, что это нереальное, фантастическое зрелище — всего лишь ночной кошмар, порожденный напряжением нервов. И удивленно оглядывался вокруг, не понимая, почему он никак не может проснуться… Мутный свет, льющийся со стен, поблек и исчез.

Опять наступила полная тьма.

Но он слышал, как эти ужасные создания со всех сторон подползают все ближе и ближе к нему.

— «Феликс, пожалуйста!» — взмолился Квинн-Риц; он знал, что все это подстроено Клином, что Клин решил таким образом расплатиться с ним за предательство. Впившись зубами в свою нижнюю губу, он почувствовал острую боль, и это внезапно отрезвило его, заставив со всей ясностью понять, что такие ощущения слишком реальны для того, чтобы быть страшным сном. Он не представлял себе, каким образом «это» могло произойти, но, охваченный ужасом, тоненько, пронзительно визжал:

— «Пожалуйста!»

И снова тихий смех послышался откуда-то из-за его спины.

И совсем рядом — шуршание лап одного из этих безобразных существ, которое первым добралось до помоста.


* * *

Через некоторое время дверь в комнату отворилась, и внутрь бесшумно вошли Кайед и Даад. Они направились прямо к невысокому помосту в центре просторного помещения, где лежало одинокое бездыханное тело, и, подняв его, вынесли прочь.

Когда двери за ними закрылись, комната погрузилась в непроглядную темноту.

Кайед и Даад

Перемещенные и найденные

Они не были коренными жителями Иордании. Азиль Кайед и Юсиф Даад были сыновьями переселенцев. Их родители покинули Палестину в мае 1948 года, когда образовалось Независимое Государство Израиль. Их семьи принадлежали к одному клану и происходили из одной деревни, располагавшейся под Иерусалимом. Попав под влияние антисионистской пропаганды, они безотчетно поверили тем политикам, которые, преследуя личные интересы под маской патриотического пыла, кричали, что сионистские силы вторгнутся в арабские селения, разрушат дома мирных жителей, разорят их тощие поля, вырежут скот, прямо на улице, среди бела дня будут убивать стариков и детей, насиловать женщин, мучить и калечить мужчин, и что бегство за реку Иордан — единственное спасение для арабов, оказавшихся в руках враждебных сил. Они попали в лагерь для эмигрантов в местечке Ин-эс-Султан; это был один из крохотных поселков на Западном Берегу, ютившихся вокруг центрального города Иерихон. Двое парнишек-арабов были ровесниками — они появились на свет с разницей в несколько недель в грязном палаточном городке, где не было даже самых элементарных удобств — электричества, и водопровода, не говоря уже о канализации. Многие сотни арабов-беженцев ютились в этом обширном лагере уже на протяжении долгих месяцев, питаясь только тем, что от случая к случаю привозили грузовые машины из Дамаска и Аммана, и подолгу изнывая от жажды, когда запаздывали автофургоны-цистерны, снабжавшие городок питьевой водой. Палатки из тонкой холстины, которыми снабдил их Международный Красный Крест, имели очень мало общего с теплыми и уютными, надежно защищающими от дождей и песчаных бурь шатрами бедуинов, древних кочевников пустыни, сшитыми из кож и шкур животных — тонкая ткань промокала под проливными дождями, а сильный ветер валил шаткие матерчатые домики на землю. Мальчики росли в условиях, которые вполне можно назвать дикими и нечеловеческими — постель им заменял тонкий матрац, лежащий на голой земле. В перенаселенном, тесном городке, посреди людской толчеи и суеты, не было подходящего уголка, где можно было бы поиграть маленьким детям. Везде громоздились кучи гниющих отбросов. Из открытых сточных канав в воздух поднимался удушливый смрад. Мухи и москиты миллионами слетались на горы нечистот, разлагающихся под жарким солнцем. Тяжелейшие формы дизентерии были самым обычным явлением среди несчастных жителей этого гетто, лишенных самой элементарной медицинской помощи. Холера и брюшной тиф уносили тысячи жизней. После сильных ливней наступала нестерпимая жара — то близкая пустыня веяла на городок своим палящим дыханием. Ветер, дующий из пустыни, не приносил облегчения — наоборот, он высасывал из сухого, горячего воздуха последние остатки влаги. Эти резкие перемены погоды изматывали и ослабляли людей, живущих почти под открытым небом.

184