Копье. Гробница - Страница 88

Он вновь опустился около замка и, исследуя руками пространство вокруг него, нашел справа щель, как раз в том месте, где дверная панель соприкасается с рамой. Вставив туда острие наконечника, детектив осторожно, стараясь убедится в прочности металла, навалился на другой его конец всем своим весом и начал выворачивать дверное полотно. К счастью, дерево быстро треснуло, а замок тоже оказался не слишком крепким.

Дверь отскочила с сухим треском, и свежий ночной воздух ворвался в помещение, как будто хотел затеять небольшое сражение с вызывающим тошноту и отвращение зловонием, которое поднималось снизу. Стедмен выбежал за порог, и сильный ветер качнул его, выводя из равновесия его ослабленное тело. Он опустился на землю и некоторое время оглядывался, пока его глаза бессознательно не остановились на одном, пожалуй самом странном ночном видении, которое они выбрали из множества других: в ночной темноте в небо поднимался яркий столб пламени, который, казалось, вырывался из самой земли. Его свет был для него как маяк в море сплошного мрака.

Как только труп появился в дверях склепа, Стедмен направил копье прямо в его грудь, покрытую черной униформой, которая в отблесках огня принимала кроваво-красный оттенок. Детектив чувствовал, что эта двигающаяся мерзость охотится не только за его жизнью, но и за Копьем. Оно необходимо ему для того, чтобы продолжать свое, теперь уже вторичное, бытие.

Стедмен, покачиваясь, поднялся на ноги, его голова слегка кружилась от тяжелого давления на мозг, которое он испытывал в подземном склепе. Он направился в сторону пламени, а за ним по пятам следовал труп рейхсфюрера, теряя на сильном ветру куски кожи, обнажавшие серые разрушающиеся кости.

Трава мягко пружинила под ногами Стедмена, придавая его телу новые силы, как будто сама земля помогала ему скрыться от преследовавшего его столь неестественного для живого мира существа. Огонь уже был близко, и он, покачиваясь как пьяный, шел к нему, ощущая тепло, которое постепенно наступало на догонявший его неестественный холод. Его ноги чувствовали себя так, будто передвигались по зыбучему песку, но он упорно переставлял их, с каждым шагом выигрывая очередную битву за расстояние, отмечая с каждым шагом новую победу. Он наконец добрался до горящей шахты, и остановился, опасно балансируя на ее краю. Его волосы и брови слегка потрескивали от жары, кожа приняла красноватый оттенок и вот-вот должна была начать обгорать. Он повернулся спиной к этому аду и его взгляд наткнулся на приближающегося демона. Стедмен понимал, что отступать дальше некуда, и он скорее утащит это существо вместе с собой в огненные глубины, назад к дьяволу, откуда он когда-то вышел, чем будет отступать дальше.

Тем временем порождение ада остановилось перед ним, а он вглядывался в его единственный глаз, тогда как второй был размазан по оголенной щеке сорванным ветром пенсне. Рот чудовища был широко открыт, как будто оно продолжало беззвучно кричать. Обрывки кожи свисали и болтались на ветру, срываясь и шелестя как прошлогодние листья и взметая пыль при столкновении с землей.

Труп Генриха Гиммлера поднял вытянутые руки, пытаясь заключить Стедмена в объятья. Костлявые руки скелета сомкнулись на шее детектива, вновь увлекая его назад, в подземелье, и Стедмен снова начал терять силы, так нужные ему для сопротивления, загипнотизированный ужасом, он лишь с трудом отворачивал голову, чтобы не смотреть на стоящее перед ним мерзкое существо, издавая при этом лишь слабый крик. Это было все, что он мог сделать.

Он ощущал, что его чувства окончательно притупились, и хотя он все-таки и повернул голову с сторону, но при этом не мог оторвать своих глаз от стоящего перед ним этого ужасающего лица. В какой-то момент ему показалось, что он видит образы Эдварда Ганта и Кристины, которые оба слились в этих ужасающих чертах и что-то кричат ему, довольные тем, что и после смерти нашли для него новый источник мучений. Казалось, что череп, нависающий над ним, увеличивается, заслоняя от его глаз все остальное. Он понимал, что это созданье хочет вернуть его назад, в склеп, чтобы там окончательно лишить его воли и таким образом продлить свое существование. Оно продолжало тянуть его, и Стедмен не мог ему сопротивляться.

Неожиданно пустая голова разлетелась на мелкие куски от града пуль, на глазах превращаясь в порошок, а содержимое трупа вывалилось из срезанной как ножом шеи прямо к ногам в высоких сапогах. Стедмен отпрянул назад и почувствовал, что его силы возвращаются к нему, наполняя нормальными ощущениями все нервные окончания. Он увидел Холли, стоявшую на коленях не далее чем в четырех ярдах от него, и автомат, направленный в их сторону, который она держала обеими руками.

Он окликнул ее, почувствовав облегчение, которое одновременно был и большим потрясением для его напряженного душевного состояния. На ее лице застыла маска ужаса и растерянности.

В это невозможно было поверить, но труп продолжал стоять без головы и продолжал держать кости рук на шее Стедмена. Это была неподвижная статуя, с которой ветер срывал части разложившегося тела и трепал и заворачивал в разные стороны остатки одежды. Огни, показавшиеся на некотором расстоянии, отвлекли Стедмена на мгновенье, и треск автоматных очередей проник в его уши, напоминая о том, что все уже покончено с этим кровавым новым Орденом, который пытался возродить Эдвард Гант. Он увидел фигуры людей, окруживших особняк, слышал обрывки команд и звон разбитого стекла, когда солдаты начинали проникать внутрь дома. Часть их отделилась от основной массы и двигалась по направлению к горящему кратеру.