Копье. Гробница - Страница 131

К оглавлению

131

— Их было бы трудно расшифровать. Возьмите для примера свои собственные ощущения — что я могу вытянуть из них? — Кажется, впервые за этот вечер Клин проявил интерес к теме разговора. Он наклонился вперед, едва не касаясь грудью стола; в его глазах появился живой блеск.

Холлоран допил свое вино. Один из прислуживающих арабов тотчас же подошел к нему и снова наполнил бокал.

— Вот я смотрю на Кору, — сказал Клин, по-прежнему не сводя глаз с Холлорана, — и чувствую все ее эмоции. Она испугана.

Девушка издала сдавленный звук — должно быть, это был своеобразный протест.

— Испугана? — переспросил Холлоран.

— Да. Она боится. Меня. И вас.

— Но я же ничем ей не угрожаю. Ей незачем меня бояться.

— Вам виднее.

— Но почему она боится вас?

— Потому что я… ее начальник.

— И это все?

— Спросите у нее.

— Это смешно, Феликс, — произнесла холодным тоном Кора.

Клин откинулся на спинку стула, упираясь вытянутыми руками в край стола.

— Вы абсолютно правы, — сказал он. — Это действительно очень смешно. И он улыбнулся Коре. В его улыбке чувствовался какой-то подвох. Холлорану удалось заметить, как черты Клина на считанные секунды исказились, придав его лицу жестокое, почти хищное выражение. Как дикий зверь выглядывает иногда из своей норы, чтобы мгновенье спустя вновь метнуться в свое логово, так и истинная натура Клина на миг проглянула из-под надетой маски холодной вежливости, чтобы потом вернуться назад, в тайные глубины его души.

Это мимолетное впечатление оставило неприятное, тревожное чувство у Холлорана. Посмотрев на Кору, он увидел, что пальцы девушки, сжимающие ножку бокала с вином, мелко дрожат.

Клин махнул рукой в сторону двух прислужников-арабов, застывших в неподвижных позах друг напротив друга по разные стороны стола:

— Я чувствую преданность Юсифа и Азиля, — сказал он, и его улыбка стала гораздо более искренней и дружелюбной. — Я чувствую верность Монка и Палузинского. И уж вне всякого сомнения мне известно, насколько алчный и ненасытный сэр Виктор нуждается во мне… в моих способностях, вернее. Но вы, Холлоран!.. О вас мне до сих пор ничего не известно. Я не чувствую никаких эмоций, исходящих от вас. Хотя это не совсем так — я чувствую холод… да-да, именно холод — это гораздо хуже, чем ничего… Хотя, возможно, именно это ваше качество — можно назвать его так? — так вот, именно оно спасет мне жизнь, когда наступит решающий момент. Ваша мгновенная реакция сегодня показала, что вы — мастер своего дела, и мне хотелось бы думать, что вы столь же безжалостны, сколь ловки. — Он то и дело трогал пальцем нижнюю губу, пока разглядывал агента «Ахиллесова Щита».

Холлоран перевел глаза на Клина:

— Надеюсь, что в этом не возникнет никакой необходимости.

Темные глаза Клина вдруг сделались странно пустыми, словно остекленевшими. Его дыхание стало частым и неглубоким, и Холлоран понял, что человек, сидящий рядом с ним, чего-то смертельно испугался.

— К сожалению, это все-таки случится, — едва слышно пробормотал «объект».

Глава 17

Сон об ином времени

Спокойствие, которое ощущал Клин в стенах своего поместья, казалось, передалось Монку — гигант стал еще более ленивым и беззаботным, чем раньше. В его обязанности входило проверять и запирать на ночь все входы и выходы в доме. Холлорану не верилось, что американец добросовестно выполняет свои обязанности, и поэтому он дважды обошел весь дом, проверяя запоры на окнах и дверные замки. Он договорился с телохранителем о том, что они будут дежурить поочередно, сменяя друг друга каждые три часа.

Обед не слишком затянулся — усталость Клина наконец взяла свое, одержав окончательную победу над этим странным человеком. Он просто встал со своего места и удалился, даже не извинившись перед сотрапезниками. Двое арабов тотчас же последовали за ним, предоставив Клина и Кору самим себе. Сперва Холлоран пытался деликатно расспросить девушку о ее начальнике, о том, что представляет из себя Ниф, почему некоторые комнаты в доме все время заперты, кто охраняет ворота, через которые они проезжали сегодня днем, и где именно в поместье держат собак. Но Кора, казалось, была не расположена к обстоятельной беседе; она все время уводила разговор от тем, связанных с Клином или с усадьбой. Это расстроило и в то же время озадачило Холлорана, рассчитывавшего получить от нее как можно больше полезных сведений. Он извинился перед ней и встал из-за стола, чтобы позвонить Матеру — доложить обстановку и узнать, не поступило ли какой-нибудь новой информации об их утренних преследователях — возможно, похитителях, а может быть, даже убийцах. Он узнал, что полиция разыскала голубой «Пежо» — он стоял, брошенный их преследователями в одном из предместий Лондона; к сожалению, похитители автомобиля не оставили после себя никаких улик. Сперва дотошные «голубые мундиры» пытались узнать, почему этот заурядный угон автомобиля так заинтересовал их неофициальных коллег из «Ахиллесова Щита», но Дитер Штур, наводивший справки по своим личным каналам связи в полиции, заверил их, что объяснит им все позднее. Это заявление пробудило у полицейских еще большее любопытство: уж они-то были хорошо осведомлены, какого рода делами занимается «Щит». Матер забеспокоился о том, что теперь, когда в операцию невольно замешана полиция, агентам «Щита» будет трудно сохранять полную свободу в своих действиях.

Ровно в час ночи Холлоран поднялся на второй этаж и постучал в дверь комнаты Монка. Тишину, воцарившуюся в доме, внезапно нарушил скрип дубовых балок, укреплявших стены — нагревшись под лучами солнца за день, они остывали ночью. Коридоры были слабо освещены, словно лампы горели вполнакала. Подождав немного, Холлоран расслышал звуки шагов, донесшиеся из комнаты — телохранитель Клина шел к двери, тяжело ступая по полу своими огромными босыми ногами. Дверь едва приоткрылась, и в эту щель выглянуло сонное, глуповатое лицо Монка — похоже было, что он еще не окончательно стряхнул с себя дремоту.

131