Копье. Гробница - Страница 128

К оглавлению

128

— Кто же ты, наконец? — прошептала она.

— Лишь тот, кого вы видите перед собой, — ответил он. — И не более того.

Но она-то чувствовала, что это не совсем так.

Глава 14

Комнаты и коридоры

Это были самые темные места в Нифе: углы, ниши, на которые никогда не падал ни один солнечный луч. Комнаты, в которых царила полутьма, казалось, вечно пребывали в этом сумрачном покое, сравнимом разве что с тишиной склепа. В коридорах лежала вековая пыль. В холлах эхо гулко откликалось на легчайшие шаги.

Но в то же время в доме были небольшие островки, залитые ярким светом: солнце пробивалось сквозь освинцованные окна; свет становился как будто еще сильнее от толстого стекла. Это были теплые оазисы, где промозглый холод, стоявший в доме, отступал перед лучами всемогущего солнца, и, попадая на эти освещенные пятачки, можно было на минутку задержаться, подставляя лицо ласковому теплому прикосновению лучей. Холлоран прошелся по темным, холодным коридорам и обнаружил много запертых дверей.

Коридоры были украшены гобеленами. По стенам комнат и вдоль лестничных пролетов висели искусно выполненные портреты. Кто был изображен на них? О том знали лишь прямые потомки этих изящных дам и кавалеров. Гнутые ножки позолоченной мебели кокетливо выставлялись напоказ; однако эти старинные вещи казались тяжеловесными и неудобными. Резные орнаменты и скульптуры, расставленные наподобие музейных экспонатов, украшали дом. Вся эта утварь расставлена здесь напоказ, подумал Холлоран, хотя тот, кто собирал эти вещи здесь, возможно, любовался ими восхищенным, исполненным немого восторга взглядом. Роскошная витрина, в которую превратился загородный дом, представляла немалый интерес для любителя редкостей. Однако, несмотря на живых свидетелей давних времен — старинные вещи — Ниф был лишен самого главного, что отличает жилой дом от казенного помещения, — души. (Здесь могла проявиться лишенная живой эстетики часть натуры Клина — это могло быть следствием как полного безразличия ко всем прекрасным произведениям искусства, собранным в его домашней коллекции, так и претенциозной манеры выставлять вещи напоказ.) Каждый предмет — скульптура или картина — существовал как бы отдельно от всех остальных; мебель хоть и сочеталась друг с дружкой, но была расставлена не для того, чтобы создать уют и комфорт, а просто стояла у стен и в углах, словно в ломбарде или на выставке. Каждая картина выделялась лишь потому, что не имела ровно никакой связи с остальной обстановкой; полотна висели так, словно больше нечем было занять пустое пространство на стенах — яркие цветовые пятна среди других таких же пятен.

Среди всех изящных безделушек, украшавших — а точнее, загромождавших — дом, выделялось несколько диковинок, явно принадлежавших другой, более древней, цивилизации: тяжелое кованое ожерелье — тонкие золотые пластинки в форме листьев ивы и дуба соединялись звеньями цепочки; каменные статуэтки длиннобородого мужчины и женщины, застывших в напряженных позах, сложив руки, словно в страстной мольбе, обращенной к давно забытым богам, или при исполнении неведомого религиозного обряда — их глаза были неестественно расширены, что придавало лицам выражение восторга, а может быть, испуга; древняя настольная игра — ее доска была отделана черепаховым рогом и еще каким-то материалом, напоминавшим слоновую кость, фишки двух цветов лежали вперемешку на краю игрового поля; еще — серебряная чаша с чеканкой, изображавшей облаченную в длинные широкие одежды фигуру. Эти вещи помогут найти нить, ведущую к самому Клину, подумалось Холлорану. Они могли раскрыть некоторые секреты, показав, чем же на самом деле увлекается клиент «Ахиллесова Щита». Может быть, его интересы были как-то связаны с историей и культурой этой древней цивилизации?

Комната, отведенная Холлорану, размещалась в главной части здания; ее окна глядели на озеро и луг. Обстановка была скорее скромной, чем приятной для глаз: гардероб, комод с выдвижными ящиками, пустой буфет; широкая дубовая кровать, покрытая пестрым стеганым одеялом — в ногах и у изголовья из-под него чуть высовывалось постельное белье.

Холлоран распаковал чемодан, прежде чем идти осматривать дом изнутри. Он положил на полку гардероба небольшой черный кейс, который привез с собой и нес от самой машины, не выпуская из рук.

Он обошел все закоулки дома, внимательно осматривая коридоры и запоминая расположение комнат, но многие двери были заперты, и он мог лишь догадываться, что находилось за ними. Он забирался в башенки, примыкавшие к дому, и смотрел из их окон на холмы и поля Нифа. По мере того как он обследовал дом, в нем нарастало чувство тревоги. Открытое пространство было лишь перед передним фасадом, там, где разбиты газоны и блестит зеркало озера. Обе боковые и задняя часть здания могли преподнести охране неприятные сюрпризы — там не было ни одного окна, из которого можно наблюдать за окрестностями хотя бы на несколько сотен метров вокруг здания. Кусты и деревья скрывали вьющиеся между ними тропинки, создавая идеальные условия для маскировки. Но всего хуже, конечно, то, что загородный дом Клина не оснащен охранной сигнализацией. Сложно понять, почему человек, очевидно, очень впечатлительный и осторожный, к тому же сильно дрожащий за свою поистине драгоценную шкуру, не оборудовал свой дом простейшими средствами защиты против неожиданного вторжения нежелательных «гостей». Это было тем более странно, если вспомнить, какая сложная и мощная (хотя и давшая слабину перед разыгранным «покушением») охрана была выставлена вокруг его апартаментов в штаб-квартире «Магмы». Он прошелся по всему дому, пробуя задвижки окон и замки дверей на прочность, и почувствовал некоторое облегчение оттого, что хотя бы запоры на окнах и дверях достаточно крепкие — нежданному пришельцу придется повозиться с ними, прежде чем он сможет проникнуть в дом.

128